О компании
Блог
В последние годы мировая финансовая архитектура, казавшаяся незыблемой со времен Бреттон-Вудса, испытывает тектонические сдвиги. Доминирование доллара США, долгое время бывшее аксиомой, все чаще ставится под сомнение. Процесс, получивший название «дедолларизация», из теоретической концепции маргинальных экономистов превратился в насущную практику для целого ряда крупных держав. На этом фоне тандем России и Китая, двух стран, стремящихся к большему экономическому и политическому суверенитету, выглядит наиболее показательным.
Переход на расчеты в национальных валютах, в частности, в паре рубль-юань, для России стал не столько добровольным выбором, сколько острой необходимостью. Беспрецедентное санкционное давление, начавшееся в 2014 году и достигшее апогея в 2022-м, фактически отрезало российскую экономику от западной финансовой инфраструктуры (SWIFT, клиринговые системы в долларах и евро). Замораживание суверенных резервов ЦБ РФ стало сигналом: доллар и евро из «универсального платежного средства» превратились в «токсичные» активы.
Для Китая же этот процесс является частью долгосрочной стратегии по интернационализации юаня. Пекин стремится повысить роль своей валюты в мировых расчетах, чтобы она соответствовала весу китайской экономики, второй по величине в мире.
Резкий рост товарооборота между РФ и КНР (превысивший 200 млрд долларов) стал экономическим фундаментом для этого перехода. Если раньше до 90% контрактов обслуживалось в долларах и евро, то сегодня, по разным оценкам, более двух третей расчетов производится в рублях и юанях. Этот стремительный переход кажется панацеей, но при ближайшем рассмотрении он обнажает не только очевидные выгоды, но и целый комплекс проблем, издержек и «подводных камней», которые определят будущее российско-китайских экономических отношений.
Переход на национальные валюты решает для обеих стран ряд критически важных задач, в первую очередь в сфере безопасности и суверенитета.
Это, безусловно, главный мотив для России. Использование связки рубль-юань позволяет:
Транзакции проводятся через альтернативные системы - российскую Систему передачи финансовых сообщений (СПФС) и китайскую Cross-Border Interbank Payment System (CIPS), либо через прямые корреспондентские счета банков. Это устраняет риск того, что западный регулятор или банк-посредник заблокирует платеж.
Компании, получающие выручку в юанях или хранящие ее на счетах в китайских банках (или российских банках в юанях), защищены от риска заморозки, которому подверглись долларовые и евровые активы.
Как для государства, так и для корпораций, отказ от доллара и евро в пользу юаня (и золота) стал способом снизить зависимость от валют «недружественных» стран.
Классическая схема расчетов в долларах предполагала участие как минимум четырех банков: банк отправителя, его банк-корреспондент (обычно в США), банк-корреспондент получателя и банк получателя. Прямые расчеты в рублях или юанях исключают из этой цепи американские и европейские банки-посредники.
Теоретически, это должно снижать комиссии и ускорять платежи. Вместо сложного комплаенса в юрисдикции США, банки проводят лишь двустороннюю проверку. На практике это не всегда работает гладко (о чем пойдет речь в разделе о «подводных камнях»), но сама архитектура таких расчетов подразумевает большую эффективность.
Когда экспортеры и импортеры могут заключать контракты и проводить платежи в своих национальных валютах, это устраняет валютный риск, связанный с третьей валютой (USD). Российский импортер, покупающий станки в Китае, может заплатить юанями, которые он купил напрямую за рубли. Китайский импортер, покупающий российскую нефть, платит юанями со своего счета. Это упрощает финансовое планирование и снижает потребность в сложном хеджировании.
Для Пекина этот процесс - часть глобальной игры. Каждый контракт, номинированный в юанях, - это маленький шаг к:
Увеличение доли юаня в мировых расчетах и резервах.
Китай, как крупнейший в мире экспортер и держатель американского госдолга, сам уязвим перед финансовой политикой США. Создание альтернативной системы расчетов со стратегическим партнером (Россией) снижает эти риски.
Российский трафик стал «топливом» для китайской платежной системы CIPS, позволяя ей расти и тестировать свои возможности в условиях высоких нагрузок.
Несмотря на явные плюсы, переход на рубль-юань сопряжен с серьезными экономическими и инфраструктурными проблемами, которые бизнес ощущает каждый день.
Ключевая проблема заключается в том, что юань - не доллар. Китайская валюта не является свободно конвертируемой. В КНР действует строгий валютный контроль.
Существует два курса юаня. Оншорный (CNY) торгуется внутри материкового Китая и жестко контролируется Народным Банком Китая (НБК). Офшорный (CNH), торгуемый в Гонконге и других хабах, более рыночный, но и более волатильный. Российские компании в основном имеют дело с CNH, но ограничения на движение капитала все равно создают сложности.
Российский экспортер, получивший юани на счет в китайском банке, не может просто так вывести их или свободно конвертировать в другую валюту. Он должен действовать в рамках квот и правил, установленных Пекином. Это не «свободные» деньги, в отличие от долларов на счете в Нью-Йорке (до санкций).
Валютная пара рубль-юань - это «экзотическая» пара по мировым меркам
«Танец» этих двух валют непредсказуем. Их курс по отношению друг к другу может сильно колебаться, что создает огромные риски для бизнеса. Ликвидность этой пары на Московской бирже выросла в десятки раз, но она все еще несравнима с ликвидностью пар EUR/USD или USD/JPY. Крупная сделка может «двинуть» рынок, а хеджирование таких рисков дороже, чем хеджирование долларовых контрактов.
Это одна из самых острых проблем для России на сегодняшний день. Россия продает в Китай в основном сырье (нефть, газ, уголь, металлы, древесина), получая за это огромные объемы юаней. При этом российский импорт из Китая (станки, электроника, автомобили, ширпотреб) также велик, но зачастую меньше по объему, чем экспортная выручка.
Возникает «юаневый навес» (Yuan Overhang) - у российских экспортеров на счетах скапливаются миллиарды юаней, которые им «некуда» деть внутри России.
Эта проблема стала настолько серьезной, что правительство и ЦБ РФ ищут способы «стерилизовать» эту юаневую массу или стимулировать китайских партнеров платить в рублях (что им менее интересно).
Несмотря на рост СПФС и CIPS, их совокупная эффективность все еще уступает SWIFT:
Многие банки, особенно средние и мелкие, не полностью автоматизировали сопряжение систем. Платежи часто обрабатываются дольше, требуют больше документов и ручного контроля.
Из-за меньшей конкуренции и более высоких операционных рисков, комиссии за транзакции в юанях могут быть выше, чем были в долларах.
Далеко не все китайские банки охотно работают с российскими клиентами через CIPS, опасаясь вторичных санкций.
Помимо прямых издержек, существуют более глубокие, системные риски, которые проявляются не сразу, но могут иметь долгосрочные негативные последствия.
Это главный «подводный камень» в работе с Китаем. Крупнейшие китайские банки (такие как Bank of China, ICBC, CCB) имеют огромный бизнес в США и Европе. Они жизненно зависят от доступа к долларовой системе.
Для них потеря американского рынка несоизмерима с выгодами от работы с Россией. Поэтому эти банки:
Они устраивают дотошные проверки российских контрагентов, требуя кипы документов и затягивая платежи на недели, а то и месяцы.
Банки могут вводить скрытые сборы за «риск» работы с санкционными клиентами.
Зачастую крупные банки просто отказываются проводить платежи, связанные с подсанкционными российскими компаниями или товарами (например, военного или двойного назначения), даже если платеж идет в юанях.
Расчеты смещаются в сторону более мелких, региональных китайских банков, у которых нет западного бизнеса. Но у этих банков меньше ликвидности, хуже инфраструктура и выше риски.
В условиях ужесточения финансового комплаенса и рисков вторичных санкций, критически важно, чтобы логистическое сопровождение было интегрировано с финансовой безопасностью.
Любая задержка платежа (будь то в CIPS, СПФС или через мелкий региональный банк) может привести к тому, что ваш товар застрянет на границе, в порту или на складе, генерируя огромные издержки на хранение.
Транспортно-логистическая компания Free Road не просто перевозит грузы - мы предлагаем комплексное решение, которое учитывает все риски новой экономической реальности:
Мы работаем только с проверенными партнерами, минимизируя вероятность попадания вашего груза в «санкционную воронку».
Услуги Free Road позволяют снизить временные задержки, вызванные сложным валютным контролем и банковским комплаенсом.
Не позволяйте геополитическому шторму остановить ваш бизнес!
Обеспечьте надежную логистику и минимизируйте валютные риски, сотрудничая с Free Road
Многие российские компании, рапортуя о переходе на юани, лукавят. Они перешли на юань как на валюту платежа, но не как на валюту контракта.
Это означает, что цена товара (например, нефти) в контракте по-прежнему зафиксирована в долларах США (например, привязана к котировке Brent). А в момент оплаты эта долларовая сумма просто конвертируется в юани по текущему курсу.
Что это дает? - это сохраняет привязку российской экономики к доллару. Волатильность курса USD/CNY напрямую влияет на рублевую выручку экспортера, даже если сам платеж прошел в юанях. Фактически, это не уход от доллара, а лишь технический обход санкций на перечисление долларов. Настоящая дедолларизация - это когда цены на нефть, газ и металлы начинают номинироваться и котироваться в юанях или рублях. До этого еще очень далеко.
Уходя от зависимости со стороны США и ЕС, Россия рискует попасть в не меньшую зависимость от Китая.
Экономика РФ становится заложником решений Народного Банка Китая. Если НБК решит девальвировать юань для поддержки своих экспортеров, российские резервы в юанях обесценятся, а выручка экспортеров в рублевом эквиваленте упадет.
Китай получает мощный финансовый рычаг давления на Россию. В любой спорной ситуации Пекин может "прикрутить" финансовый кран, ограничив работу своих банков с российскими клиентами.
В этих отношениях Китай - очевидно «старший» партнер. Он диктует многие условия, а Россия, находясь в безвыходном положении, вынуждена соглашаться.
Та самая «юаневая кубышка» российских компаний - это проблема. Деньги должны работать. Куда может российский бизнес инвестировать избыточные юани?
Ставки по юаневым депозитам в российских и китайских банках очень низкие, часто близки к нулю или даже отрицательные (с учетом комиссий).
Доступ для нерезидентов, особенно из санкционной юрисдикции, крайне затруднен. Требуется получение статуса QFII (Qualified Foreign Institutional Investor), что долго, дорого и не гарантировано.
Рынок офшорных юаневых облигаций (в Гонконге) существует, но он неглубокий и также сопряжен с санкционными рисками.
В итоге юани лежат «мертвым грузом» на счетах, теряя свою стоимость из-за инфляции и не принося дохода.
Переход на расчеты в рублях и юанях - это не «история успеха», а сложный и вынужденный компромисс. Для России это был безальтернативный шаг для выживания ее внешней торговли в условиях тотальных санкций. Выгоды в виде финансового суверенитета и защиты от блокировок - реальны и критически важны.
Однако цена этого перехода высока. Российская экономика столкнулась с волатильностью «экзотической» валютной пары, проблемами неконвертируемости юаня, колоссальным торговым дисбалансом («юаневый навес») и парализующим страхом китайских банков перед вторичными санкциями США.
Вместо полной финансовой независимости, Россия, по сути, меняет одну зависимость (от доллара и евро) на другую (от юаня и финансовой политики Пекина). Это «брак по расчету» в условиях геополитического шторма, где Китай выступает в роли старшего партнера, преследующего собственные долгосрочные цели по интернационализации своей валюты.
Успех этого тандема в будущем будет зависеть не столько от громких политических деклараций, сколько от решения скучных, технических вопросов: как углубить ликвидность пары, как создать эффективные инструменты для инвестирования юаневой выручки, и, главное, как убедить китайских партнеров брать на себя часть рисков, а не перекладывать их полностью на российских контрагентов. Это не спринт, а марафон, и Россия только начала эту дистанцию.
